«Кококо»: один из лучших ресторанов Петербурга на новом месте

Вопрос «Чем Вам помочь?» из приоткрытой двери отеля W звучит как «Здесь хорошо, но Вам сюда не надо» — юноша из солнечной Средней Азии явно хотел бы видеть меня на 20 кг моложе и на полметра выше. Но модная оправа очков и 10 сантиметров платформы на лаковых туфлях добавляют мне смелости. «Спасибо, я сама»,— и это больше, чем правда. Я часто бывала здесь при Алене Дюкассе, и теперь по привычке ищу в пестрой толпе лобби его седину, очки и безупречный костюм. Но вокруг лишь модельные девушки и интерьерные юноши, совсем мало иностранцев, и некому сказать «бонсуар, шеф».

Вход в ресторан все там же, а вот людей внутри куда больше: кажется, что триумф импортозамещения случился исключительно здесь. «А может, Вы сядете за барную стойку, они у нас широкие, — милая девушка в очках словно клонирована из дюкассовской dream team, — или подождите в холле, вон там уже расплачиваются».

Вскоре я уже сижу в знакомом — местами — зале. Его планировка, висящие за баром бутылки, тускло-бронзовые «ребра» на стенах, линия диванов под ними, темные колонны, да стойка хостесс у входа — вот, пожалуй, и все, что осталось от наследия Антонио Читтерио. Новый интерьер гостеприимнее: часть стен выкрашена в бодрый бирюзовый, обилие люстр самой разной формы добавляют света. Но над «шефским» столом, оставшимся на прежнем месте, зияющая пустота вместо авторской люстры из золотых нитей — она бы сюда вписалась как родная, но, говорят, сгинула еще до ремонта.

Кухни тоже не видно, а жаль — это была одна из лучших открытых кухонь города. Закрывший ее экран, похожий на старинную шпалеру — зверьки и птички в сказочном золотом лесу — очень хорош. На темных колоннах золотом нарисованы капители, тот же орнамент повторяется в полукруглой бирюзовой нише, а выходящий на Вознесенский малый зал вообще искрится светом, приумноженным в хаосе авторских зеркал. Люстры с птичьими перьями непрозрачно намекают на имя ресторана — как и повторяющийся «куриный» сюжет в изразцах (как оказалось — по французским эскизам) удивительного комода-головоломки. Ну почему, почему «при дедушке» не был сделан апгрейд интерьера, который пошел бы на пользу его безупречной кухне?!

Впрочем, снявши люстру, по ее золотым волосам не плачут, и я ныряю в меню, мельком оценив почти забытый столовый этикет — вилка слева, нож справа. Но красота недолговечна: при смене блюд вилка нагло ложится рядом с ножом и ложкой. Из-за приборов у меня с «Кококо» старые счеты: как-то на Некрасова мне не дали ножа для масла («Вы же видите, как у нас все просто»), и креативно поданный чуть ли не на газете паштет пришлось мазать на хлеб узким мясным резаком. Усеявшие стол куски паштетной плоти еще долго снились мне в кошмарах.

Креатив местной кухни с ее ностальгией по СССР — вроде тушенки, кильки и печени трески — отличный путь к желудку уже сытых, но помнящих советский быт чиновников, любопытствующей молодежи и охочих до экзотики иностранцев. Со своим советским детством и переводческим прошлым я неплохо вписываюсь в этот клиентский коктейль, делая вполне предсказуемый ностальгический выбор — вплоть до «ленинградского рассольника» (350 руб.) и десерта «Коровка» (290 руб.).

Обслуживание, несмотря на «биток», сегодня спорое. Официанты тоже напоминают miХ'овских — ну, может, без прежнего парижского лоска — но таких, видимо, уже не будет. Террин из печени трески (370 руб.), элегантно заполнивший круглое углубление тарелки и обернутый клюквенно-желейной лентой, кладет конец ностальгии. Не крупные и не мелкие кусочки печени, любовно соединенные с яблочным чатни поверх воздушной бриоши, спрятанной в самом низу изящной башни, хранят тонкий, разглаживающий язык вкус печени, выгодно оттененный кислинкой клюквы. Отличное прочтение продукта, недооцененного поколением, воспитанном на рыбьем жире! Дюкассу это бы, безусловно, понравилось — как, впрочем, и примечание в меню о выборе местных продуктов. А ведь когда-то, на открытии своего ресторана, он потряс аудиторию своим выбором в пользу местных продуктов – и это во времена, когда было принято гордиться полным их отсутствием!

• Террин из печени трески, 370 руб.
• Рассольник «Ленинградский», 350 руб.
• Перлотто «Завтрак туриста», 550 руб.

Подача рассольника с церемониальным орошением «гущи» в тарелке бульоном тоже заставляет вспомнить Дюкасса, впервые показавшего ее местным гурманам. А вот вкус у рассольника абсолютно наш, родной. И замену почек на куриные сердечки можно считать удачей — почки не только трудоёмки, но и не всеми любимы. «Завтрак туриста» — блеск и «нищета» в одном флаконе. Подачу можно выставлять в нью-йоркском МоМА: почерневшая от костра, грубо открытая консервная банка, легко снимается с яркого содержимого из зеленого «перлотто» (ненавижу эти итальянизмы — особенно для блюд советской кухни!), со считанными кусочками подкопченной говядины и сырым перепелиным яичком вместо «вишенки на торте». Обгоревшие веточки и вполне съедобная «земля» на черной «угольной» тарелке довершают картину торжества социализма. Разочаровывает вкус и весовое преимущество перловки — красивой, но пресной, камнем оседающей в желудке. Аппетитной говядины явно недостаточно, чтобы победить ее «совковость».

А вот «Коровка» совсем не совковая. Видимо, повар ел эти конфеты нечасто. Ну нет в его «Коровке» (представленной в виде кекса с начинкой) этого сливочного вкуса и радостного открытия мягкой сердцевины под жесткой оболочкой. Да и заявленные к ней «домашние» взбитые сливки больше напоминают зефирный крем. Расстроенная, прошу «Мамин любимый цветок» (450 руб.) — «оскароносный» хит, перешедший в новое меню со старых времен «Кококо» на Некрасова. Упавший горшок из тонкого шоколада с живым цветком лежит на «паркете» в «земле» из брауни, а внутри спрятан сюрприз — мусс со вкусом халвы.

• «Коровка», 290 руб.
• «Мамин любимый цветок», 450 руб.

Игорь Гришечкин, концепт-шеф:

«В новом меню я продолжаю исповедовать принципы сочетаемости вкусов и сезонности — нет никаких принципиальных отличий от нашей прежней концепции. В общем счете сейчас у нас 15 новых блюд. Например, «Витаминный салат»: в нем несколько сезонных корнеплодов — морковь, топинамбур, капуста, редька и различные виды мини-зелени. Гость сам заправляет его соусом из горчичного масла, мёда и яблочного уксуса, и посыпает хрустящей гранолой из овсяных хлопьев, жареных семечек и лесного ореха. В некоторых блюдах мы попробовали заменить импортные продукты на отечественные: в «Гороховом киселе на манер хумуса» мы взяли вместо разваренного нута горох, а вместо кунжутной пасты тахини — пасту из жареных семечек. Уже в апреле у нас появится корюшка и березовый сок, а в мае начнется сезон диких трав».

Расплачиваясь, вспоминаю те блюда, что пробовала на пресс-ланче — великолепный суп-винегрет, закуску из тыквы с сыром Валансе, потрясающий медовик с мороженым из пчелиного воска — и прислушиваюсь к восторгам соседей (в основном — в момент подачи). Любимая фраза-комплимент Дюкасса «Вкусно, просто, эффективно» к «КоКоКо» применима лишь отчасти: здесь скорее вкусно, никогда не просто и очень эффективно для успеха ресторана в эпоху «квасного патриотизма». Выхожу через новую дверь, ведущую прямо на Вознесенский (еще один плюс) через «предбанник» со знакомой шторой-ширмой из золотых нитей из семьи пропавшей люстры. И с грустью понимаю, что облик «КоКоКо» куда больше подходит этому фэшн-отелю, пусть даже у Гришечкина в своем локально-сезонном подходе к современной русской кухне и любви к овощам куда больше общего с Дюкассом, чем кажется на первый взгляд. 

Материалы Restoclub Review не являются рекламными. Журналист посещает заведение инкогнито и за счет редакции. Представленное в статье мнение основывается на субъективных впечатлениях автора и информации, полученной от представителей заведения после визита.

Кококозакрыто

пр. Вознесенский, 6Адмиралтейская

На страницу заведенияПерейти на страницу заведения