Глава 2.
Выйдя из Тбилисо Гуревич понял, что неплохо было бы выпить. Он пошел по еще отчетливым следам Бродского, зная, что тот то уж точно двинул в кабак. Отчетливыми следы Бродский делал не напрасно, догадываясь, что по ним как по главной магистрали вскоре начнется движение эпигонов. Идя по следам, Гуревич дошел до пляжа Петропавловки, где следы исчезали на самой границе берега и реки. Гуревич достал из кармана компас и на глаз прикинул в каком направлении уходят следы. Затем сверился с компасом. «На север, через северо-запад», -- утверждал компас. «Гонишь», - воскликнул Гуревич и швырнул компас в реку. «Гоню», - ответил компас и утонул. Гуревич перешел Троицкий, свернул на Дворцовую, и ровно напротив пляжа Петропавловки на выходе из воды засверкали мокрые следы. «Сразу ясно, поэт не русский - русские реки по мостам переходят», - подумал Гуревич. Без труда проследовав далее по мокрым следам Гуревич оказался у входа в бар «Хайзенберг». На входе были дверцы как в салуне на Диком Западе, Гуревич уверенно толкнул их ладонями, как делают в фильмах, но дверцы не поддались. У Гуревича же заболели ладони. Недолго думая Гуревич пролез под ними, и оказался внутри. В дальнем углу зала сидели менты. Ларин, Дукалис, Соловец, Казанова и еще один, тот которого никто не помнит. Бродского видно не было.
Гуревич проследовал к барной стойке. Около нее сидел человек похожий на цыгана. «Привет, Эмир», - поздоровался с ним Гуревич. Кустурица ничего не ответил, так как был занят изготовлением оберега из чесночных луковиц. Бармен, разрежая обстановку, спросил в лоб:
-Чего налить, уважаемый?
-Налей мне того же, чего до этого наливал Иосифу.
-Иосифу Бродскому?
-Нет, бл**ь, Иосифу Плотнику.
Бармен ничего не ответил, лишь достал пластиковый стакан и налил в него Кока-Колу. «Вот», - сказал он, - «то же самое, что и Иосифу». Гуревич посмотрел на стакан с отвращением, протянул купюру, после чего демонстративно выплеснул половину стакана в сторону, затем достал из внутреннего кармана пальто флягу, открутил крыжечку и щедро плеснул содержимое в стакан. Бармен пытался было что-то сказать, но чихнул, вдохнув массивный аромат чеснока. Это Кустурица, на которого только что вылили полстакана кока-колы вскочил с табурета и стремительно приближался к Гуревичу. Гуревич не испугался, и с интересом ждал, что будет дальше. «Да как ты смеешь», - задыхался от злости Кустурица, по-прежнему приближаясь. Люди в углу зала тем временем оживились.
«Нарушаем?», - спросил, невесть откуда взявшийся на пути Кустурицы, Ларин.
«Явно нарушают», - поддакнул Дукалис, окружая всех троих.
«Я прикрываю, если что», - донесся голос Казановы из-за стола.
«Постойте, постойте, уважаемые», - Кустурица, пыхтя от злости, торопился рассказать свою версию произошедшего, - «Сидел я за барной стойкой, никого не трогал, и тут этот гражданин обмочил меня лимонадом!»
«Обмочил», - безэмоционально повторил Ларин.
«Так давайте по порядку», - вмешался Соловец, - «Назовите себя, будем протокол составлять»
«А этого я знаю», - ткнул пальцем в Гуревича Дукалис, - «Это же Гуревич».
«Не тот ли Гуревич, который «100 к 1» вел по телевизору?» - спросил Половец.
-Нет, я только Смак вел.
-А разве Смак не Макаревич вел?
-Не… Гуревич.
-Хорошо, с этим разобрались, а ты кто?
- Эмир Кустурица.
- Румын, чтоли?
- Почему румын? Серб.
- Кустурица, говоришь? Нет, не знаем такого. Род деятельности?
- Режиссер, композитор, прозаик и актер.
-Слыхал, Дукалис, режиссер он.
- Ага, а я дурак, стрелять буду.
- Да нет же, я правда режиссер, смотрите, у меня и камера при себе.
- Глянь-ка Георгич, чего за камера.
- JVC, олдовая.
- Хотите, могу про вас снять чего-нибудь.
- Чего ж про нас то снимать ты собрался?
- Сериал, вы ментов в нем играть будете.
- Так а мы и есть менты.
- К тому же еще и пьем, не нужен нам никакой сериал.
- Мужики, ну давайте попробуем, чего вам западло что ли?
- Смотри Георгич, на слабо пытается взять. Чего делать будем?
- Как чего – сниматься, не на тех напал, на слабо он нас берет. А нам не слабо!
Кустурица сразу забыл про все обиды и приступил к делу.
«Сделайте свет поярче», - обратился Кустурица к бармену, - «и можно будет начинать».
«Свет поярче сделай, да водки налей» - вдогонку прикрикнул Дукалис.
«Славно, славно», - приговаривал Кустурица, смотря в квадрат сложенный из пальцев.
Гуревич тем временем осмотрелся, благо в помещение стало посветлее.
ИНТЕРЬЕР БЫЛ ВЕСЬМА СНОСНЫЙ.
Он проследовал в туалетную комнату. На полу валялся окурок. Поглядев на него, Гуревич на секунду вроде бы что-то вспомнил, но это тут же улетучилось из его головы. Он поднял окурок.
«Мальборо, значит Бродский был здесь», - подумал Гуревич, и подняв взгляд, увидел унитаз, а над ним открытое окошко, - "Смылся, падла!"
Выйдя из туалета ему пришлось тут же остановится, так как все помещение бара было превращено в съемочную площадку.
«Ну-ка, давайте еще дубль», - командовал Кустурица.
«Андрюх, у нас труп. Возможен криминал, по коням», - как мог старался Соловец, покачивая табельный Макаров в руке, но Кустурица запорол и этот дубль.
«Чего-то не хватает. На, попробуй-ка вот с этим», - сказал Кустурица, и отняв Макаров, протянул ему флейту.
«Андрюх, у нас труп, фью-фью-фью. Возможен криминал, фью-фью. По коням! Фью-фью-фью»
«Давайте присоединяйтесь», - Кустурица толкнул в кадр Дукалиса с трубой и Ларина с саксофоном. Менты слаженно заиграли, хотя и было ощущение, что кто-то лажал.
«Начальник, а мне чего делать?» - спросил бездействующий Казанова.
-А ты в нос дуй!
Гуревич тем временем протиснулся к барной стойке.
- А перекусить у вас можно?
- Нет, только выпить.
КУХНЯ ГУРЕВИЧУ НЕ ПОНРАВИЛАСЬ.
-Скажите, а что за название такой дурацкое – «Гейзенберг»?
-Хайзенберг, так называли главного героя из сериала «Во все тяжкие»
- А он что, выпить любил?
- Нет, у него был рак.
- Ясно.
СЕРВИС НА ГУРЕВИЧА НЕ ПРОИЗВЕЛ ВПЕЧАТЛЕНИЯ.
- А почему сериал называется «Во все тяжкие»?
- Слушай мужик, просто посмотри, и все сам поймешь.
- Я сериалы не смотрю. Хотя вот идеи для названия у меня есть. Вот, например, помню иду я как-то по улице, и хоть убей не пойму, как она называется. И никаких знаков, ничего, только два фонаря разбитых подряд. Я и думаю про себя – улица разбитых фонарей.
- Мужик, ты либо заказывай, либо проваливай, у меня тут и так цыгане чёрти что творят, вот только таких придурков как ты не хватало.
СЕРВИС ГУРЕВИЧУ НЕ ПОНРАВИЛСЯ.
-Ладно, налейте мне портвейна, да пойду я отсюда, уж лучше заблудится на улице разбитых фонарей, чем попасть во все тяжкие.
- Хайзенберг, - поправил его бармен.
- Очень приятно, а я Гуревич. – ответил Гуревич, опрокинул стакан портвейна и пошел на выход.
