Отзыв о ресторане «Фонтанка, 30»

Первоначальное стремление оказаться в стартовых рядах проникших с молодецким задором в имперские интерьеры было обусловлено, во-первых, значимым в среде рестораторов именем демиурга, а во-вторых, наличием уже забываемой на фоне интернациональных гастрономических народных предпочтений последних лет, но крайне любопытной и нужной исторической отечественной концепции, предложенной на радость взыскательной публике.

Декорации истинные душою, хотя, конечно, в основном воссозданные теперешними материалами по лекалам. Старинные сервант и пианино, паркетный пол, белоснежная сервировка. Внутреннее убранство, в то же время, чтобы не прослыть архаичным, разбавлено современной мебелью с демократичным накрытием. Еще вдохновляет настенный телефонный аппарат у входа, символизирующий поступательное движение индустриальной эпохи начала прошлого века. Здесь совершенно не хочется шуметь по примеру приснопамятного председателя домкома Швондера. Солидная обстановка заставляет человека чувствовать себя солидно, но вместе с тем позволяет и духовно раскрепоститься в условиях «скромного обаяния буржуазии».

Но это всё лирика. Дальше наступают суровые будни. Стоп-лист обширный – яства и напитки заказываются натужно, со второй, а то и с третьей попытки. Пришлось дать ресторану возможность в течение недели отладить работу кухни и отложить на этот срок повторный визит. Это, кстати, касаемо и сервиса, потому что, если ставить оценку только по первому посещению, то получается чистой воды – фатальный сбой, что никак не ассоциируется со взрослым менеджментом заведений господина Президента Федерации. Сервис-то и дальше был не ахти какой, но тот…

Тельное из лосося и палтуса. Спрессованные, соединенные между собой в причудливый узор «пилюли» двух расцветок. Сверху шарик мороженного совсем не десертного послевкусия. Изысканная закуска невеликих размеров, но помогающая настроиться на позитивный лад, кой, впрочем, своего развития в дальнейшем не получил.
Студень, хрен, горчица. 370 руб. за шестнадцать вычурных граммов с учетом массы посуды. К этому блюду можно смело подавать рюмочку водки на такие же шестнадцать, но капель. Рюмашка обязательно должна быть в стразах. Смех и грех…
«Баланчин-нисуаз» со стерлядью и шпротой. Основоположник американского балета, наверное, предпочитал такую интерпретацию известного салата с минимальным количеством травы, но усиленную дородными кусками рыбы, правда, несколько сомнительного послевкусия.

Салат с печенью индейки, обжаренным ромейном и вешенками. Салат появляется в рационе, когда все остальные варианты, способные вызвать интерес, заканчиваются не начавшись. Печень жесткая, ромейн отдельным масштабным отрезом решительно отдает опалением. Я бы данное блюдо из меню удалил, поскольку сама по себе она несколько громоздкая, неуклюжая да и терзают меня смутные сомнения о реальном присутствии этого салата в летописях, прославляющих дореволюционную русскую кухню.
Жульен из утки с белыми грибами. Воздушная, взбитая в пену сливочная шапка под слоем которой чувствуется вкус грибов, но совершенно отсутствуют следы водоплавающей птицы, кроме некого относительного фарша без рода и племени.
Пельмени с палтусом и лососем. Нечетные девять, декорированных икринками красной рыбы, округлых единиц в сливочной подливе на плоской тарелке. Рыбная составляющая приятная, но пельмени мы привыкли видеть в некотором другом обличии и потреблять в совершенно другой посуде.

Раздел «Супы» представлен двумя видами, дополняющих друг друга. Щи из кислой капусты с клюквой и трюфелем более густые и наваристые, нежели рассольник с утиными сердечками, кой предстал совершенно диетическим супом, прям-таки, невесомой взвесью, над которой возвышались лишь аппетитные, стремительные сердца. Кому какой вариант ближе. Я всеми конечностями за щи!
Запеченная треска с иерусалимским артишоком. По собственному скудоумию ожидал увидеть маринованный артишок в пюре из топинамбура, искал его, судорожно егозя вилкой по гарниру, с упорством, достойным лучшего применения, искал, но не нашел, ибо артишок средиземноморский никакого отношения к иерусалимскому не имеет. Треска - достопочтимый запеченный брусок, но строения исключительно эфемерного.

Котлета «Пожарская» с картофельным пюре. Плюс клюквенный соус отдельно. Просто сферическая масса с вкрапленными в фаршевое тело сухариками и небольшая горка пюре рядышком. С одной стороны композиция исполнена с корректным минимализмом, но с другой - скучновата антуражем. Котлета на вкус приятная, пюре как пюре, и веточка укропа. Клюквенная подмога пришлась к месту, добавляя красочного энтузиазма в процесс поедания.
Свиная грудинка с яблоками. Яблоки – смело сказано. Мелкие, едва заметные кубики на, к сожалению, пересушенной, но видно, что качественной части свинины. Зря передержали – было бы замечательно и с такими яблоками.
Пшеничная каша с тушеным кроликом. Как говорится: «Свет в конце туннеля». Отменный al dente с прекрасным мясом грамотной степени приготовления. Заканчивать такой кашей недельные мытарства – это несомненный приз за проявленные силу воли и терпение.

Морс (клюква и облепиха (в меньшей степени)) имеет тенденцию казаться разбавленным. Может представители производителя не рискнули явить миру консистенцию киселя по сугубо личным причинам, а может посчитали чрезмерным баловать электорат желейными потоками. Напитки имеют полноценное право на жизнь, просто они оказались как свидетель – ничего личного, - не в то время и не в том месте. Давеча пил совсем бесподобные вариации.

Жаль, что тут не музей – экскурсии водить. С профильным же продуктом и с отдельными персоналиями пока сплошные неясности, я бы сказал: стоящий туман, местами сиреневый…